Дерзаю - Страница 89

Но был ли он в своем уме или безумен, но его предательские ноги продолжали двигаться, бесшумно и неспешно ведя его через гостиную с уютным беспорядком, пока он не шагнул через еще один запретный порог, в самую спальню кого-то, кто был клановым, живым и полным радости.

Внутренняя комната оказалась просторной. Центр ее занимала кровать внушительных размеров, установленная прямо под окном в потолке, из которого серебристый свет падал на сбитое одеяло, вплетая звезды в длинные темные волосы женщины, спавшей на подушках. Одна округлая рука была заброшена за голову, сдвинутые брови чуть наморщили гладкий лоб.

К нему вернулся здравый смысл, стремительным холодным душем приковав его ноги к ковру. Они убьют его — те люди, которые имеют право жить в этом доме. Конечно, они убьют его, и за дело: чужака, который один и без приглашения ворвался в самую спальню одной из бесценных дочерей клана.

Кусая губы, он повернулся, чтобы уйти, и в эту секунду кот решил прыгнуть, всем весом приземлившись на живот спящей женщины.

— Уф! — Леди стремительно села и подхватила кота на руки. — Отвратительное создание! Сначала ты отказываешься делить мой сон, а теперь не даешь спокойно поспать? Некрасиво, лорд Мерлин! Я решила, что ты ушел на ночь в сад…

Она замолкла (Рен Зелу показалось, что собственные слова ее немного оглушили) и осторожно отставила кота в сторону, глядя поверх сбитого одеяла на… него самого.

— О! — произнесла она и наклонила голову набок, словно ее удивило, но никоим образом не испугало появление незнакомца у самой ее постели. — Добрый вечер, пилот.

Ее голос был медлительным и необычно звучным. Она говорила в модальности, предназначенной для беседы равных.

В соответствии с Кодексом ему следовало бы пасть ниц, дабы более ее не травмировать и не мешать заниматься делом: криком призывать своих сверстников, старейшин или Делма, чтобы они поскорее пришли и удалили его.

Рен Зел склонил голову, перенимая ее серьезный и спокойный тон.

— Добрый вечер, леди.

В потоке звездного света она улыбнулась, откинула одеяло, встала с кровати и направилась к нему, бесшумно ступая босыми ногами. Подол ночной рубашки едва закрывал ей колени.

— А вот вас, — сказала она, — я, признаться, не ждала. Могу я узнать ваше имя?

Тут он поклонился — очень мягко, как принято при представлении.

— Рен Зел.

Она снова улыбнулась и тряхнула головой, отбрасывая волосы назад. Ему показалось, что в звездном свете с них слетают искры.

— Короткое имя, но неплохое.

Она помолчала, стоя так близко, что он смог разглядеть цвет ее глаз под веселыми темными бровями: серебряные, как звездный свет.

— Меня зовут, — сказала она, — Антора. — Она протянула руку, и кружевной рукав красиво скользнул к плечу. — Можно, я уберу вашу куртку? Мы здесь все пилоты.

— Мне… — У него перехватило дыхание. — Мне не следует здесь оставаться.

— Что? После того, как вы пришли так издалека? По крайней мере отдохните часок перед трудной дорогой обратно.

Она сделала еще полшага вперед. Огромные серебряные глаза смотрели на него с лица, которое нельзя было назвать в полной мере красивым: слишком острые у нее были скулы и подбородок. К нему словно издалека пришла мысль о том, что он уже видел похожее лицо, но эта мысль почти мгновенно потонула в ужасе: он обнаружил, что его рука поднимается, словно ее неудержимо притягивает к ее шелковистой щеке.

Она моргнула, заметив его движение, и он воспользовался этим, чтобы отступить на шаг и поднять руку выше, демонстрируя двойной орех, по-прежнему соединенный веточкой.

— Дар, — с трудом проговорил он, замечая, как неуверенно звучит его голос. — С позволения леди.

— Дар?

Секунду она просто смотрела на него, а потом запрокинула голову и рассмеялась — громко и искренне. Рен Зел почувствовал, как его губы раздвигаются в улыбке. Его взгляд скользнул по безупречному изгибу ее шеи к округлым выступам груди под тонкой материей рубашки. У него сжалось сердце и разгорелась кровь — и в это мгновение она встретила его взгляд и, с улыбкой, потянулась за орехами.

— Прекрасный дар, признаю, и идеально подходящий к событию! Ну, давайте его разделим.

Он заморгал, теряя дар речи от желания и ужаса.

— Леди, я не…

— Нет, не надо! — Она предостерегающе подняла палец. — Ты принес дар, наш долг очевиден. Так.

Она оторвала один из орехов от веточки. Он секунду лежал на ее открытой ладони, а потом аккуратно раскололся пополам, открыв полное, ароматное ядро.

— Итак, гостю. — Она подняла ладонь, и он вынужден был взять протянутый ему орех. — А теперь мне. — Орех снова секунду лежал неподвижно, а потом раскололся на аккуратные половинки. Она изящно взяла ядро из скорлупки, поднесла его к губам — и приостановилась. Серебряные глаза скосились на него, озорные и добрые, словно она прекрасно понимала его страх — и его желание. — Ешь, денубиа. Клянусь, что он тебе понравится.

Денубиа! Ей не следовало так его называть. С этой мыслью он вынул ядро из половинки скорлупки. Ему не подобает слышать ласковые слова от лиадийской леди. Он бережно положил ядро на язык — и ахнул, когда оно взорвалось настоящим бесчинством вкуса. За первым взрывом последовал второй и третий, так что его глаза вдруг стали различать в эфире странные узоры, а уши услышали музыку, скрывавшуюся за тишиной, а его предательское, слабое тело восстало против своей неполноты.

Он снова ахнул, когда все эти ощущения поблекли — хотя и не исчезли полностью. Ему казалось, что он по-прежнему может видеть линии сил и вероятностей, пронизывающие окружающий воздух, и что тихое звучание музыки дрожало в его ушах.